Край забытых богов[СИ] - Алина Борисова

— Так почему не уйдете?

— Нас этот мир не пускает. Мы больше не можем открыть портал.

— А что говорят тебе боги? — сама не поверила, что я это спросила. А, главное, как спросила, почти всерьез.

А он ответил совсем всерьез.

— А боги говорят, что не заслужили. Круг искупления не завершен и жертвы не принесены. Боги не простили нам гибели мира, а большинство выживших выводы так и не сделало.

— Здорово. Просто великолепно! Вот почему я всегда не любила все эти сказки про богов! Вы провинились. Вас наказали. И подсунули неподходящий вам мир. Но мы–то причем? Чем мы провинились так, что теперь нас используют в пищу?!

— Вот это уж точно тебе не скажу, не изучал.

Нет, конечно, зачем ему. Он о своем народе думает. О его спасении. Мы же при этом — просто еда, даже для него. Еда и информация, вовсе не народ, который они губят.

— Ну хорошо, тогда скажи о том, что точно уж изучал, — был еще вопрос, который мучил меня гораздо больше всех коэро–шаманских тайн галактики. — О любимом своем ненаглядном Нэри. Зачем он послал меня в эти горы? Почему — именно туда? Магии во мне нет. Про так называемый дар — даже ты мне толком сказать ничего не можешь. А он его и вовсе не ощутил. Так зачем посылать меня не куда–то, а к храму, для меня, как он думал, бесполезному? Выжить в тех местах в одиночку — попросту нереально. Тут убить было бы честнее…

— Да не может он тебя убить, Лар. Даже если сам этого не понимает. Он все пытается вставить тебя в рамки. Относиться, как к одной из своих девочек. А ведь не выходит. Вот он и бесится и — не может ничего поделать, — Лоу опускается на колени перед камином, берет новое полено, сдвигает им в кучку остатки почти прогоревших, затем бросает поверх. Это и еще несколько. Языки пламени лижут его пальцы, но он вампир, ему все равно. Возвращается ко мне, продолжая беседу. — Что же до гор, ты ж сама говорила, он собирался тебе их показать. Планы у него были. Наверняка думал сразу после Озера Жизни туда рвануть. И что б он стал там тебе показывать? Места, которые знал, в которых бывал, это ж естественно. После храмов воды показать тебе храм огня — храм его стихии… А когда вы поругались, да еще столь… эмоционально… думаешь, он соображал толком, место выискивал? Да он ткнул, не думая, в то место, куда изначально планировал ехать вдвоем, вот и все. А уж про то, как там выжить человеку — да он с людьми там и не бывал ни разу, он с человеческой точки зрения об этом месте не думал даже. А для вампира там — какие опасности? Тишина, покой, свежий воздух, — Лоу потянулся, и убрал мне за ухо прядь волос, выбившуюся на глаза. Волосы отрастали. Уже спадали до плеч, и можно было собирать их в малюсенький хвостик. — А вот попозже, дома, — продолжал меж тем вампир, — успокоившись и подумав, он, верно, понял, что выжить–то там у человека шансов не много.

— Но не вернулся.

— Сразу он и не мог. Я говорил, был суд. На время всех разбирательств ему… ограничили свободу перемещения. Не удивлюсь, если выяснится, что он посылал слуг. Того же любимого тобой Гханг'н'рт'гхэ. А он тебя искренне не нашел «в том месте, где оставил», или какая там еще была формулировка. Ты ж в храме была. А в храме тебя Анхен точно искать не требовал.

— В чем ты подозреваешь Гханга?

— У-у, очень длинный списочек. Да вот беда, он ведь действительно никогда не нарушает приказ. Но очень уж ловко не нарушает его в свою пользу.

— Но какая ему польза от моей смерти?

— Откуда мне знать? Он, к примеру, Ару боготворил. Может, мстит Анхену за ее изгнание. Пытается причинить боль — всеми возможными способами. Или свести с ума…

Киваю. Да, я припоминаю, во всем виноваты слуги. Пожалуй, их стоит иметь уже только ради того, чтоб всегда знать, кто виноват

— А на том суде не ты адвокатом работал? — решаю уточнить. — Ты же, наверно, единственный, кто способен найти Анхену оправдания в любом случае.

— Нет, не я, — Лоу улыбается светло и открыто. — И я не ищу оправданий, я ищу причину. И если в твоих глазах она Анхена оправдывает — моя ли в том заслуга?

А вы коварны, мой коэр. Вы подсовываете мне очень правильные причины. И вновь исчезаете. На день, на два, на неделю.

За окном воет ветер. Дождь сменяется снегом. К дальнему углу дома по приказу Лоу пристраивают кухню. Я как–то обмолвилась, что жить, будучи полностью зависимой от слуг, довольно тягостно. Не то накормят, не то забудут. Кормили меня здесь тем же, что ели слуги. Вкус весьма специфический, но в общем и целом съедобно. Были блюда, которые я даже любила, и Халдар'бх'н'гхма обещала научить меня их готовить.

Среди слуг она была главной, мужчины слушались ее беспрекословно. И сейчас, уперев руки в боки, она подробно рассказывала, что именно им следует делать, чтоб результат их физического труда мог ее хоть как–то удовлетворить.

На мой взгляд, некоторые подробности были лишними, а некоторые идиоматические выражения в общий курс эльвийского, преподанного мне что Анхеном, что Лоу, никогда не входили. Но слушать было весело, и я, сидя с ногами в кресле и зябко кутаясь в плед, которых в доме теперь было много, то и дело улыбалась.

И вновь возвращалась к книге о шаманах, написанной вампирским коэром. Это была даже не книга, скорее конспекты, созданные для себя, любимого. То, что светлейшему коэру было и так понятно, он в книге и не объяснял. Я же поняла лишь, что скорее соберу глаза в кучку, чем пойму, что значит «собрать сознание в точку». Мое атеистическое воспитание таких изысков не предполагало. Вот вернется — и пусть объясняет.

А вот представления о мире у них были, с одной стороны — и понятны, и весьма интересны, словно детские сказки, а с другой — куда сложнее, чем ждешь того от племен, пренебрежительно названными дикими. Мир делился на три части по вертикали — земной, подземный и небесный, и все три части скрепляло меж собой Древо Жизни, пронзая корнями землю, а ветвями небо; мир делился на четыре части по сторонам света, и за каждую часть отвечали свои духи. Умерший своей смертью шел к одним духам, убитый к другим, переживший свой срок сам становился злым духом, и участь его была незавидна.

Но это все было слишком печально. О смерти читать не хотелось, она и так вечно надо мною кружит.

А вот о птицах меня заинтересовало. Про птиц было много, начиная с того, что весь мир родился из утиного яйца. А дальше продолжалось: своих детей они просили у деревьев, считая, что душа–птица живет в зеленых ветвях, и они молили ее о воплощении. Шаман же в своем странствии меж мирами тоже мог становиться птицей — той, что может взлететь в небеса и нырнуть под воду. А еще были у него 99 духов помощников человеческого обличия и 77 — животного, и были среди тех животных и земноводные, и звери, и птицы. Фигурка птицы украшала костюм шамана; фигурка птицы стояла в жилище на алтаре; фигурку птицы клали в погребение, чтоб душа взлетела; фигурку птицы прятали в дупло дерева, считая, что так прячут душу, и даже в случае насильственной смерти злым духам она не достанется.